Без мнения, без запаха, без цвета.
Как по течению всю жизнь плывешь,
И лишь под грозным кулаком атлета
На чью-то сторону встаешь.
ВОДА
Я иду по воде как бессонный Иисус,
Я глотками шаги измеряю.
И неся на себе этой схожести груз,
Я иду как Иисус, по краю.
Я смиренно держу неизвестный мне курс,
Я смиренно держу неизвестный мне курс,
Я сомнений гнетущих не знаю.
Я иду по воде как бессонный Иисус,
Я глотками шаги измеряю.
***
Грехи. Как они человечны.
Так просты и понятны нам всем.
Эти мелкие пакости вечны,
Изгонять из себя их? Зачем.
***
Кукол дергают за нитки -
На лице у них улыбки,
На лице у кукол грим
На лице у кукол грим
И дыханье мертвых зим.
И от кукол пахнет страхом,
И от кукол пахнет страхом,
Деревом сухим и дряхлым.
Нет несчастней кукол этих -
Нет несчастней кукол этих -
Ими управляют дети.
***
Гладкое дерево лаком -
Звуки собою издаст.
Тонкие пальцы бессмертья
Отпляшут безумный свой вальс
Последний раз точно играешь
Последний раз точно играешь
И дышишь ты глубоко.
Неужто мой друг умираешь?
Или тебе так легко?
***
Милые, милые кости,
Темный и мокрый подвал.
Точно незваные гости –
Нечеловеческий бал.
Рваное платье и стружка,
Рваное платье и стружка,
Мелкий топор и ножи.
Темное поле и лужа
Нечеловеческой ржи.
Эти мерцанья, вдруг крик,
Эти мерцанья, вдруг крик,
Блики в прозрачных очках,
Последний ее жизни миг,
Нечеловеческий страх.
Волосы, почва и поле -
Волосы, почва и поле -
Больше ее не ищи.
Мирный полет над Землею
Простой человека души.
«Ночь принадлежит мне»
Ночь принадлежит поэтам и безумцам.
Ночь принадлежит поэтам и безумцам.
Ночь очень всклочная натура.
Ночь продает себя по унциям,
По светотени кружевного абажура.
Ночь – незнакомка в серебристой кепке
Ночь – незнакомка в серебристой кепке
Бросается под запоздалые трамваи.
И запивает горести таблеткой.
Гоняет неокрепших строчек стаи.
Ночь – это время тишины звучанья.
Ночь – это время тишины звучанья.
И даже влюбчивый застенчивый повесса
Напишет пару строчек от отчаяния.
Ночь безума – ночь, точно, поэтесса.
***
«Над пропастью во ржи» - так мало сказано,
Так мало отдано, так много впереди,
На веки с жаждой со своей повязана
И сердце бьется бешено в груди.
Я посреди дороги брошена.
Я посреди дороги брошена.
Джером, скажи, ну за какой порок,
Так много ржи еще не скошено,
Совсем тобой не пройденных дорог.
И эта рана та, что не залечишь
И эта рана та, что не залечишь
И из неё сочится кровь души.
Джером, наверно, ты и не заметишь
Как я кричу: «Над пропастью во ржи».
